Все началось в один августовский день, немногим менее сорока лет назад, когда я появился на этот бренный свет. Я родился в семье военных, с достаточно большой историей. Мой дед был Героем второй мировой войны, и я многими вечерами, слушал рассказы о войне, и о событиях тех времен.
Дед очень подробно рассказывал о танковых сражениях, ведь он был танкистом, не упуская ни одной детали. И во время этих рассказов в моем сознании возникали, достаточно четкие картины происходящего. Но когда, дед говорил о том, что происходило в воздухе: авиационная поддержка, воздушные бои, которые он наблюдал и т.д., по моему телу бегали «мураши», причем размером с таракана,… да еще и стаями. Я слышал моторы истребителей и видел картины из узкой кабины самолета.
Тогда, в 5-7 летнем возрасте, я не совсем понимал, почему это происходит, и списывал это все на интерес, и еще не понятно на что. Дед это объяснял моей бурной фантазией.
Однако эти ощущения остались во мне, но на какой-то период времени ушли в подсознание, и я вспоминал их, только когда смотрел на авиашоу.
Все практически прекратилось тогда, когда мой дед приказал долго жить. Но стезя и путь воина, или военного, на этом не окончилась, и я шел достаточно четко по этому пути. Мой дядя, сын деда, тоже военный, теперь уже в прошлом, постоянно меня таскал на полигоны, катал на танках, давал стрелять из стрелкового оружия и, я от этого получал огромное удовольствие. Так я рос, практически до окончания средней школы, и в начале десятого класса подал документы в военное училище. Но из-за моего разгильдяйства, особенно на тот период времени, мои документы, или я?, получили хорошего пинка в то место, куда обычно получают многие. В общем, карьера военного, как говорится, накрылась огромным медным тазом.
И потекла несколько «другая» жизнь, а может наоборот, та что прописана, своим чередом. В активной деятельности, в единоборствах и в учебе, если этот процесс можно так назвать. Так я, достаточно развит физически и умственно, как некоторые говорили, докатился до совершеннолетия, и, соответственно, пошел нести почетную обязанность и отдавать долг своей (сегодняшней) Родине.
«Эх, молодежь...»
«Грустное сетование на свою участь, одного жужжащего субъекта, перевозящего
небольшое тельце, с большим количеством ножек».
Учебка!
Молодые, лысые, не опытные еще бойцы. Постоянные тренировки, учебные тревоги, марш-броски. Удовольствий было много, но самое приятное – это просмотр фильмов. Естественно, для спецподразделений гоняли исключительно боевики отечественного и зарубежного производства. Думается мне, что это было сделано специально, для поднятия и закрепления, так сказать, боевого духа. И зачем это было делать, когда он, в смысле боевой дух, тех времен сидит внутри меня? И вот, при просмотре очередного боевика, опять подняли по тревоге. Вооружили до зубов, посадили на броню и машины, приехали на военный аэродром, и мы благополучно погрузились в военно-транспортный самолет. Дело к ужину, и мысли только о том, как чего-нибудь кинуть в топку. Но никто не понял, как самолет оказался на «рулежке», разогнался и, плавно стал подниматься в небеса. Мне повезло, я уселся прямо у иллюминатора, и наблюдал весь процесс набора высоты.
В моей голове стали возникать картинки, но не безоблачного звездного неба, как это было при взлете, а пасмурной погоды из небольшой кабины, по-моему, какого-то истребителя. И очевидно из другого времени. Мои воспоминания продлись не долго, так как меня «срубило» в достаточно глубокий сон. Очнулся я, когда мой друг ткнул меня куда-то прикладом автомата. Мы вышли покурить. Где находились мы, было не понятно. Горы, глубокая темная ночь, звездное небо. Наслаждаться это идиллией мешало только одно – рев двигателей современных реактивных истребителей. Я понял, что мы на каком-то военном аэродроме, но конкретное место, было определить не возможно. Ясно одно – мы явно не там, откуда вылетали.
Хотя меня это мало волновало, потому, что я опять ударился в воспоминания, как оказалось позже, недалекого прошлого. Рев современных двигателей менялся и смешивался с «жужжанием» моторов «Фокеров» и «Мессеров». Под пасмурным небом ходили люди, одетые в черно-серую летную форму, где-то горлопанило радио, не на русском, а резко-лающем языке. Натянутые камуфляжные сетки создавали иллюзию и убеждение защищенности. Все передвигались относительно спокойно, весьма размеренно о чем-то беседуя.
Мои воспоминания прервал пинок командира в то место, куда получили такой же пенок мои документы из училища. Перерыв в воспоминаниях длился достаточно долго, до тех пор, пока мы на «бреющем» стали заходить на посадку, в районе места нашей дислокации. Поздняя зима в Белоруссии относительно тепло. Сильнейший туман не дает возможности приземлиться. Мы заходим на посадку в четвертый раз, болтаемся в воздухе как маркитанская лодка уже более 2 часов, и я понимаю, что это либо предпоследний, либо последний заход. Другого раза, из-за отсутствия топлива, больше не будет. На самом деле он оказался действительно последним. Мы заходили на посадку вдоль взлетной полосы. И вот, в конце взлетной полосы наш самолет резко «валится» на левое крыло, совершая, достаточно крутой разворот.
Слышен звук выпускаемых шасси. Вдруг из-за тумана показалась посадочная полоса. Глядя в иллюминатор, я чувствую, да не только я, но и весь батальон, как мы садится на одно шасси, а кончик крыла уже цепляет наст снега. Тут я понимаю, что в данном случае, чтобы посадить самолет, надо «играть закрылками» и «хвостовым оперением». После этой мысли, наш самолет тяжело встал на все шасси, и мы, виляя, покатились по взлетке. После удачного, во всем смысле слова, приземления, все сразу высыпали из самолета, пытаясь успокоить нервы и смоля сигарету за сигаретой. Я подошел к командиру корабля, с вопросом правильно ли я понимаю, что в данной ситуации надо было делать то-то и то-то. Его бледное лицо, выпускающее дым от глубокой затяжки, чего-то пробурчало в ответ и одобрительно покачало головой. Откуда я это все знал, тогда для меня не было ответа. Но в сознании возникала очередная картинка какого-то воздушного боя, и дрожь еще долго не покидала мое тело, а в голове чего-то «искрило».
